На фото: Спецсуд. Судебные разбирательства по делу группировки «4 брата» проходят каждый день. Уже рассмотрели эпизоды по похищению человека, вымогательству, рейдерству.

На мужчину устроили нападение, когда он ехал на машине на работу. Нападавшие не смогли открыть дверь авто, водитель развернулся и уехал. Требование о передаче квартиры в качестве компенсации за убитого выдвинули члены преступной группировки, считает следствие.

В суде рассмотрели эпизод по вымогательству квартиры участниками ОПГ «4 брата». Потерпевший – ранее судимый актюбинец Мухамбет К. (имя потерпевшего изменено). В 2004 году мужчину осудили по статье «Хулиганство», по этому же делу другой подсудимый получил срок в колонии за убийство человека.

Часть срока Мухамбет отбывал в колонии-поселении. Обвинение утверждает, что в 2011 году члены группировки «4 брата» устроили нападение на мужчину, когда он ехал в автомобиле «Мерседес» на работу из колонии-поселения. Автомобиль обогнал внедорожник, из которого вышли несколько молодых парней, у одного в руках был предмет, похожий на пистолет. Они требовали, чтобы Мухамбет передал им квартиру в счет компенсации за убитого его подельником человека. Налетчики не смогли открыть дверь машины, водитель «Мерседеса» развернулся и уехал обратно в колонию.

Также туда на свидание к Мухамбету приходил один из подсудимых по делу ОПГ. Он выставил аналогичное требование: передать квартиру в качестве компенсации за гибель человека.

В суде Мухамбет заявил, что не считает себя потерпевшим. Квартиру у него не вымогали, а лишь просили помочь семье убитого.

– В 2004 году меня попросили сходить на одну встречу на Курмыше, – рассказывал в суде потерпевший, – мы тогда немного похулиганили, в результате умер человек. Меня осудили по статье «Хулиганство», другого человека за убийство. Тогда это было громкое дело, судебный произвол. Но квартиру у меня никто не требовал. Приходил в колонию Туржанов, мы просто поговорили. Он просил как-то помочь дочери погибшего, говорил, что жилья нет у нее. Я сказал, что как освобожусь, поговорим, окажу поддержку, моральную или материальную. Он ничего не вымогал, не говорил, что пришел от группировки «4 брата». Об этой группировке я вообще узнал из СМИ. А когда на машину напали парни из внедорожника, я вообще не понял, что это из-за меня случилось. Что они кричали, не было слышно, в машине были бронированные стекла.

– В обвинительном акте написано, что вы представитель преступной криминальной среды. Это так? – спросил гособвинитель.

– Мне обидно, что меня считают таким, – ответил Мухамбет. – По молодости были ошибки, 10 лет лагерей отбыл. Сейчас живу спокойно, ни от кого не скрываюсь. Но, наверное, меня до конца жизни будут считать представителем криминального сообщества. Вызывают на беседы. Наверное, такие как мы нужны для того, чтобы существовали отделы, занимающиеся нами. Я до сих пор нахожусь под административным надзором.

По эпизоду, где участники ОПГ вывезли за город человека, избили и требовали, чтобы работал на них, подсудимый Картжан заявил, что его заставляли дать показания против Еркина Избасарова, обвиняемого в создании и руководстве ОПГ.

– Мне говорили, чтобы я дал показания о том, что видел, как в Байганинском районе собирали для Избасара по одной тенге с тонны краденой нефти. Разбили мне голову, давили на меня, заставили подписать протоколы допроса. Вывозили утром из СИЗО в ДКНБ, вечером обратно и без адвоката. Я писал заявления в антикоррупционную службу, но результата не было.

– Что вам обещали за оговор Избасара? – спросили у него.

– Что отпустят на свободу. За совершенное я отвечу сам. Оговаривать никого не буду, – ответил Картжан.

Судья Молдагалиев поручил прокурорам проверить доводы Картжана о давлении и недозволенных методах следствия со стороны правоохранительных органов.

Также на суде один из адвокатов заявил, что лишен возможности увидеть документы по обвинению в ОПГ.

– Нашим подзащитным вменяют ОПГ. Но по этому эпизоду документы засекречены. Если их не рассекретить, то получается обвинение голословное, – заявил адвокат. – Просим суд допустить нас к этим материалам.

Суд идет.