На фото: По словам Серикжана Еншибайулы, работа имамов в «возвращении заблудших» к нормальной жизни тяжелая. И для достижения положительного результата, по его мнению, нужны решения на уровне правительства. || Фото автора

Серикжан Еншибайулы, главный имам центральной городской мечети рассказал «Диапазону», как сектанты промывают умы молодежи, как можно выявить радикалов и что нужно делать, чтобы предотвратить терроризм.

По словам главного имама Центральной городской мечети, на жума-намаз по пятницам приходят более 2 тысяч прихожан. На ежедневный 5-кратный намаз приходят 200-300 человек.

– Слова «ислам» и «терроризм» антонимы друг другу. Но некоторые люди, прикрываясь религией, совершают ужасные противозаконные поступки. В исламе прописано, самый большой грех – это убийство. Убив человека, никто не попадает в рай. В исламе убийство допускается только при защите родины и в критических ситуациях при самообороне, когда кто-то нападает с оружием, чтобы убить. В исламе нет места убийствам. Мы всегда объясняем прихожанам, что нужно держаться подальше от ИГИЛ и других радикальных течений. Из этих течений в Актобе проникла идеология салафитов. Течение салафизма зародилось в ХVIII веке в Саудовской Аравии. Они считают себя умеренным течением, уверяют, что подчиняются властям. Но в среде их течения есть джихадисты. Нужно наложить запрет на любые течения салафизма. В свое время это течение было создано для свержения Османской империи, и в наши дни в любой стране, куда проникает салафизм, происходят теракты, идут попытки разрушить государство. В той же Саудовской Аравии взрывали мечети. Нужно искоренить салафизм и не смотреть, что они читают намаз и считают себя умеренными. В Казахстане официально разрешен ислам ханафи масхаба, – говорит имам городской мечети Серикжан Еншибайулы.

– Как радикальные течения проникли в Актобе? Как молодые люди подвергаются влиянию деструктивных религиозных течений?

– Много лет назад в Актобе приезжали лидеры радикальных группировок и собирали в подполье молодую аудиторию, читали им лекции. Тот же Саид Бурятский приезжал и читал лекции. Как их допустили в город? Кто позволил? Одного приезда таких радикалов достаточно, чтобы промыть мозги молодежи. Эти люди могут давить и на психику. Примерный метод их вербовки таков. Они осуждают все действия человека, вбивают в его мозг, что все неправильно, а после внушают свой вариант, что правильно, по их убеждениям. А сейчас промывание умов молодежи происходит во многом через Интернет. Религиозные аудио- и видеоматериалы радикального характера к молодежи попадают посредством Интернета. Сколько людей было осуждено за распространение религиозной литературы по Ватсап и Фейс­бук. Нужно закрыть террористические сайты, установить сетку. Жители далеких аулов, где нет Интернета, зачастую живут в городе без постоянной работы. Кто таксует, кто занимается ремонтом сотовых телефонов. Где бы они ни учились, хоть в университете им. Жубанова, они не находят хорошую работу.

– То есть основные причины связаны с низким уровнем жизни, безработицей, социальными проблемами?

– Отчасти, да. Но это не связано с бедностью. Некоторые офанатевшие люди уезжают в Сирию, Саудовскую Аравию, и они обеспечены. На самом деле причин много. Почти все люди, выбравшие путь радикального салафизма, имеют криминальное прошлое. К ним примыкают такие же хулиганы или даже нормальные подростки, которым обещают покровительство, говоря им «Будь мусульманином, как мы, и тебя никто не тронет». Это одна из возможных причин. Другие предпосылки исходят от безграмотности молодежи, которая может поддаться чему угодно. И к религии они так же относятся, как к тенденции, моде. А то, что у них нет стабильной работы, кроме ремонта и продажи телефонов, считаю, связано с ленью, а не с отсутствием работы. Они целыми днями ходят в районе Центрального рынка, общаются с такими же людьми. Кстати, о телефонах. Когда у них покупают телефоны, они могут подложить в мобильник файлы с лекциями радикального толка, могут не продать телефон, если покупатель не читает намаз. Почему они до сих пор беспрепятственно делают свои темные дела на том же рынке? Нужно спросить у правоохранительных органов. Несколько лет назад некоторых задержали и осудили, но потом все началось опять.

– Как можно отличить истинных мусульман от радикалов? Удается ли вам это делать?

– Мы сразу же отличаем тех, кто исповедует ислам радикального толка. Среди наших прихожан их 10-15%. У них брюки короткие, борода слишком длинная. Но главные отличия проявляются в действиях. Даже у нас в мечети эти люди вели себя неподобающе. За это к ним применялись адмштрафы. Эти молодые люди приходили к нам на лекции и не снимали наушники. Когда их просили снять наушники и послушать имама, они готовы были подраться. Таких примеров очень много. Мы их успокаивали, устраивали индивидуальные беседы. Спрашивали, какие лекции они слушают. Выяснялось, что они слушают лекции из Саудовской Аравии, Египта, ИГИЛ, ДАИШ. У них нет милосердия к людям. Даже своих родителей они называют «кафирами», если они не придерживаются того же религиозного течения, что и они. Как можно свою родную мать назвать «кафиром»! Это уже главный признак. Нужно разработать жесткие законы, пресекающие их деятельность в Казахстане. Их нельзя жалеть. К примеру, в Узбекистане во время молитвы спецслужбы следят, кто как молится. И если чьи-то действия противоречат нормам традиционного ислама, сразу забирают на допрос.

– Откуда сектанты в Актобе получают финансирование? К примеру, для той же поездки в Сирию?

– У меня нет информации об источниках финансирования. Но есть факты, когда человек, подвергшийся влиянию ИГИЛ, продавал дом, машину и уезжал в Сирию. Или же брал кредит. Даже семейные люди, у которых были и жена, и дети.

– К вам приходят родные этих людей с просьбой помочь вернуть сына или брата из секты? Что они рассказывают? Как вы им помогаете?

– Да, к нам обращаются, и нередко. Родители говорят: «После того как сын начал читать намаз, он стал агрессивным, нас не слушает, смотрит какое-то видео. Это правильно или нет?». Это родители, которые заботятся о судьбе своих детей. Благодаря этому многих мы смогли вернуть к традиционному исламу. Но есть родители, которые и не знают, что их дети ушли в радикальное течение. Некоторые перестают приходить на жума-намаз, собираются у кого-то в квартире и слушают лекции из арабских стран, которые не относятся к традиционному исламу. Беспокоясь за нашу молодежь, мы выезжали к их семьям. Встречались с родителями и предупреждали их, что действия их сыновей в дальнейшем могут привести к печальным последствиям. На моей памяти таких семей в Актобе было около 250. Эти семьи в основном живут на окраинах, в пригородах: в Каргале, Родниковке, Россовхозе, Кирпичном, на дачах. Некоторых мы смогли переубедить, но остались и те, кого убедить не удалось никому, ни имамам, ни теологам, ни правоохранительным органам. Когда приезжали к ним, они встречали нас с агрессией.

– Как вы считаете, что нужно сделать, чтобы предотвратить теракты и уход молодых людей в радикальные религиозные секты?

– У нас пока закон слабый. До тех пор, пока на идеологию ваххабизма не будет наложен строгий запрет, теракты будут происходить. Повторяюсь, нужно внести изменения в закон, чтобы пресечь салафизм и другие радикальные религиозные течения.

Как изменилось отношение к мусульманам после терактов?

Ербол:

« Друзья и родные волнуются, советуют сбривать бороду. На улицах люди смотрят на меня, оглядываясь. Раньше такого не видел. Когда за рулем, меня останавливают полицейские, и я показываю документы. Нормально к этому отношусь».

Джибраил:

« Мое окружение, родные меня хорошо знают. Я уже 10 лет исповедую ислам. Соседи, сотрудники тоже меня хорошо знают. Никаких проблем нет. Я коренной житель, работаю электросварщиком. Также стараюсь, чтобы люди в мирное время не воевали, не конфликтовали. Стараемся тушить очаги недопонимания. На улице полицейские не останавливали, но если остановят, то покажу документы. Истинный мусульманин вежливый, не должен материться. Он более спокоен, терпелив к людям, не совершающим намаз. Ведь и среди тех, кто не читает намаз, есть хорошие люди. Настоящий мусульманин это понимает, и он не будет ни с кем конфликтовать». »